Глава 2. Часть 9. Пингвины, Дрисколл, сражение с макияжем и, наконец, побег...
Дисклеймер: мне ничего не принадлежит, коммерческих целей не преследую.
Начало
17:01
Чуть менее напоминающий полотна Джексона Поллака Большой Зал
И они впряглись в работу. В процессе было обнаружено сорок три птицы, семнадцать мышей, четырнадцать пингвинов Макарони, три кусающихся кресла, два анти-гравитационных тумана, одно облако удушливого газа, три дрянбомбы, полдюжины заколдованных тарелок, и почему-то кусок мыла из лягушачьей икры.
На удивление, трудней всего оказалось избавиться от пингвинов Макарони. Так как их, безусловно, наколдовал один и тот же человек, они, похоже, обладали почти телепатической связью, часто координируя свои атаки, чтобы и далее избегать плена. В конце концов, профессор Синистра не выдержала.
− Всё! С меня хватит! Настоящим я заявляю, что беру этих пингвинов себе! Это мои пингвины! С этого момента они принадлежат мне и я дарую им разрешение гулять по замку, где они хотят до конца их дней! − громко провозгласила она как раз в тот момент, когда в комнату вошёл профессор Снейп. Он презрительно усмехнулся и явно собирался что-то сказать.
− О, заткнись, ты, мерзкий лизоблюд! − выпалила Синистра, не успел он даже открыть рот.
То ли дело было в её резком тоне, то ли в состоянии стресса, в котором она явно пребывала, а, может, даже Северус Снейп был не в силах оскорбить человека, у которого из волос свешивалась стручковая фасоль, руки были в занозах от атак любвеобильного кресла, а у ног болталось четырнадцать пингвинов. В общем, вместо ответной колкости он лишь коротко кивнул и посмотрел в другую сторону. Прямо анти-климакс какой-то, честное слово.
Задрав голову, Минерва уныло окинула взглядом потолок. Эти пищевые пятна будет ужасно трудно убрать. Нужно либо очень точно прицелиться, либо взять метлу… если бы она была на несколько лет моложе, то прицелиться было бы не проблемой, но теперь…
− Долорес желает знать, когда Большой Зал будет снова открыт, − раздраженно проинформировал их Северус. − Кроме того, судя по всему, ей хотелось бы, чтобы мы, насколько это возможно, хранили в тайне сей досадный инцидент.
Синистра взглянула на него в изумлении, словно не веря своим ушам.
− В тайне? Тайне?! Да иногда после взрыва уцелевает больше, чем здесь, и эта старая летучая мышь хочет, чтобы мы хранили это в тайне? − гневно воскликнула она. Северус утвердительно кивнул. Орига воздела руки к потолку.
− О, пусть всё идет к дьяволу! ПОЧЕМУ мы не можем её проклясть? − вопросила она. − Кто-нибудь мне скажет? Потому что я что-то не припомню.
Вектор, казалось, на какое-то мгновение задумалась над этим, тогда как Северус смотрел на профессора Синистру почти с обожанием.
− Ну, − заключила профессор Вектор после секундного размышления, − начнем с того, что она, наверное, посадит тебя в Азкабан.
− Нет, если добавить чары забвения, − заметил Хагрид.
− Вот именно, − страстно согласилась Синистра. − Кроме того, суд скорей всего займёт около шести месяцев. А за это время Азкабан скорей всего и так, черт побери, опустеет, − проворчала она, принявшись очищать одежду от еды.
Минерва слабо ей улыбнулась и снова принялась разглядывать потолок. Это будет малоприятно в любом случае. Может, если бы у неё была метл…
− А зачем ей понадобилось узнать, когда Большой Зал снова будет открыт, если уж на то пошло? − с любопытством спросила профессор Вектор. − Ещё ведь рановато для ужина, верно?
Северус, похоже, был не согласен.
− Уже шестой час, − небрежно заметил он.
Минерва резко повернулась к нему.
− Что?!
− Я сказал, уже шестой час, − повторил он так, будто объяснял что-то трехлетнему ребенку.
Она выругалась про себя и убрала палочку.
Северус ухмыльнулся.
− А, та самая вечерняя встреча, как я понимаю? Как ужасно легкомысленно с твоей стороны забыть о ней, Минерва.
− Снейп. Заткнись, − резко сказала Минерва. − Вы же с этим всем справитесь, верно? − спросила она Синистру, Вектор и Хагрида. − Я имею в виду, что теперь здесь Северус, чтобы вам помочь. Так что всё будет в порядке.
Успокоившись на этой мысли, она поспешила к двери. Точней поспешила настолько быстро, насколько позволяло хаотическое состояние комнаты. Она продиралась сквозь сломанную мебель и посуду, пытаясь не столкнуться с несколькими пингвинами и не наступить в попавшееся озеро супа. Коллеги ошеломленно наблюдали за ней.
Последнее, что она услышала, выходя из комнаты было:
− Спорим, у неё свидание…
17:06
Вестибюль
Минерва торопливо вошла в вестибюль. Вокруг слонялись подавленного вида школьники с выражением такой всепоглощающей досады на лицах, какое могут напустить лишь подростки, не получившие обеда. Они посмотрели на неё с надеждой, но, кажется, тут же поняли, что она здесь не затем, чтобы объявить, что ужин уже накрыт.
Возле парадного входа профессор Абридж тихо разговаривала с Авторами Прадфутом и Давлишем. Все трое резко повернулись к ней.
− Минерва? Можно поинтересоваться, куда это ты направляешься? − сладким голосом спросила Амбридж. − Большой Зал всё ещё не в порядке…
− Большой Зал уже куда в большем порядке, чем час назад, Долорес. Там почти всё сделано. Мне надо уйти, − не замедляя шага, резко ответила Минерва.
− Прошу прощения? − уточнила Амбридж.
Минерва замерла не донеся ноги до первой ступени мраморной лестницы. Она приняла свой самый сердитый вид и повернулась обратно к Долорес.
− У меня есть дела, Долорес, − кратко сказала она, прекрасно осознавая, что теперь все в вестибюле с явным интересом наблюдали за их разговором. − Важные дела. Такие, как моя работа. Работа, которая с данного момента, более не включает в себя уборку последствий вашей некомпетентности.
Она круто развернулась и понеслась вверх по лестнице.
Она практически слышала, как за её спиной из ушей Долорес повалил пар.
17:12
Спальня
− Эй, Мини, дорогуша, где ты пропадала? Ви из привратницкой только что рассказал мне совершенно невероят…− Минерва пронеслась через спальню в ванную комнату, даже не взглянув на Дисколла. Она собиралась быстро принять душ перед уходом. До чего же досадно, что она не вспомнила о намеченной встрече раньше, так как вообще-то она не любила душ. Почему-то после душа никогда не было такого же чувства чистоты, как после ванны. И даже близко того же чувства расслабленности. Однако за всё приходится платить.
Она появилась из ванны десять минут спустя, облачённая в банный халат и прямиком двинулась к туалетному столику. Минерва терпеть не могла готовиться к таким встречам. Почему-то это заставляло её деградировать обратно до тринадцатилетнего возраста, причем срабатывало всегда безотказно. Каждый раз стоило ей сесть за этот столик и осознать, что на этот раз прической из простой шишки и шляпы не обойтись, как на неё нахлынывало то чувство неуклюжести и неуверенности в себе, что превращают жизнь в ад в этом возрасте. Горечь переполняла её, пока она сушила волосы и укладывала их заклинанием в смехотворно причудливый и ужасно противный узел. Лицо теперь обрамляли локоны, изящные переплетения, завитки волос… Выглядело это очень элегантно.
Честно говоря, от этого ей захотелось запульнуть во что-нибудь заклятием.
Вздохнув про себя, Минерва принялась за тот кошмар, что называют макияжем. Дрисколл, на удивление, вел себя тихо. Она даже глянула на картину, чтобы убедиться, что он всё ещё здесь, так как в её присутствии он почти никогда не замокал. Но она была благодарна за это маленькое проявление сострадания.
− Так… − неуверенно сказал он. − Ты куда-то собираешься?
Ну да, это было слишком хорошо, чтобы длиться долго.
− Да, − кратко ответила она. − Собираюсь.
Не сказав больше ни слова Дрисколлу, она сердито уставилась на губную помаду в своих руках. Затем она выкатила глаза. Нужно всё-таки поднять белый флаг и признать, что макияж ей не по зубам. Она бесцеремонно зашвырнула губную помаду в корзину для бумаг, где та и приземлилась с глухим стуком. Жалкий остаток её макияжного набора быстро отправился следом. Она схватила тюбик «Анти-возрастного люминесцентного увлажнителя от Очаровательной Ведьмы» и небрежно его нанесла. Бог свидетель, это была самая простая часть всей этой боевой раскраски.
Она всегда чувствовала себя не в своей тарелке со всеми этими… женскими штучками. Пока Олив Хорнби (Панси Паркинсон её детства) хихикала, разглядывая мальчиков, тени для век и «Ведьминский еженедельник», Минерва училась стать анимагом и читала «Историю Хогвартса». Не то, чтобы она имела что-то против женских штучек, просто это было не её.
Видимо поэтому, закончив приводить лицо в вид настолько презентабельный, насколько оно того позволяло (она всегда была скорее «необычной» и «симпатичной», чем «красивой» и «прекрасной»), она не сразу вспомнила, что следует дальше.
− Одежда? − бесстыже влез с предложением Дрисколл. − Или ты рискнёшь провести весь вечер в банном халате?
Она одарила его свирепым взглядом, хоть и испытывала в то же время что-то вроде благодарности. Конечно же, понадобится маггловская одежда, но Минерву это не волновало. У неё была маггловская одежда.
Она распахнула платяной шкаф.
У неё точно была маггловская одежда. Где-то здесь. В каком-то месте. Должна быть! Ну пожалуйста, пусть она здесь будет!
− Поищи в самом дальнем углу. Слева.
Минерва мрачно подумала, что если это чёртов портрет будет и дальше продолжать в том же духе, то ей придётся допустить мысль, что он ей нравится. А это просто невозможно. Она была тверда в своей ненависти к Дрисколлу с первого дня знакомства. Её непреклонная враждебность к нему могла соперничать только с непреклонной враждебностью к декофеинированному чаю.
Ну… за исключением тех случаев во время войны, когда он бегал на кухню и заказывал ей чай (а иногда и алкоголь), пока она рыдала в своей комнате. Или того случая, когда он сообщил Дамбльдору, что она слишком больна, чтобы идти на Рождественский ужин, и попросил его послать ей поэтому какой-нибудь еды и крекеров. Или тот случай, когда он рассказал ей, как видел боггарта Невилла в учительской. Или когда он приносил ей сплетни из кабинета директора тайком от Дамбльдора. Или те ночи, когда он заказывал ей горячее какао в комнату, так как считал, что она слишком устала. Или та ночь, за которую он не сказал ни слова. Вообще-то, она тогда наложила на него чары молчания, но всё равно спокойствие и тишина при любых обстоятельствах остаются спокойствием и тишиной.
Стиснув зубы, Минерва вдруг осознала, что вообще-то он пытается быть полезным, пусть и в своей болтливой, витиеватой, раздражающей манере. Она неловко поблагодарила его:
− Спасибо, Дрисколл.
Он был так шокирован, что чуть не выпал из своей рамы.
Через пять минут она была в черных шерстяных брюках и старой золотистой шелковой блузке. А в качестве обуви должны сойти и её обычные черные кожаные туфли, так как времени оставалось всё меньше и меньше. Удовлетворённая своим видом, она направилась к двери.
− Украшения! − закричал ей вслед Дрисколл. − И духи! Ты никогда ими не пользуешься.
Минерва зарычала и вернулась обратно. Брызнув пару раз духами и надев пару золотых колец, она снова направилась к двери.
− И возьми плащ! Там дождь! − приказал Дрисколл.
Минерва снова резко остановилась и вернулась в комнату.
− В какой именно момент ты стал моей мамой, Дрисколл? − кисло спросила его она, извлекая старый маггловский плащ из недр шкафа.
− Нет, ну, если ты предпочитаешь замерзнуть…. − капризно сказал он.
Бормоча себе под нос, Минерва рассматривала старый двубортный плащ в своих руках. В сороковых он был модным, но насчет нынешних времён она уверена не была.
Явно почувствовав её нерешительность, Дрискол беззаботно махнул рукой:
− Если кто-нибудь спросит, скажи, что это винтаж, − сказал он ей. − А теперь поторопись! Ты опаздываешь!
Минерва на этот раз придержала язык и наложила на плащ быстрые очищающие чары (как бы то ни было, он пролежал в шкафу очень долго). Она положила палочку на туалетный столик и влезла в плащ. Надев его, она подивилась тому, зачем вообще кто-то носит плохо сидящие, безвкусные, и слишком длинные мантии, когда маггловские плащи вообще-то настолько удобней.
Отложив подобные размышления на потом, Минерва промаршировала к двери, надеясь, что на этот раз окончательно. Тем не менее, у выхода она замедлила шаг. Дрисколл не вымолвил ни слова, пока её рука не коснулась двери.
− То есть палочка тебе не понадобится? − небрежно спросил он.
Палочка. Она оставила её на туалетном столике. Раздраженно уронив голову, Минерва вздохнула.
− Дрисколл, зачем ты это делаешь? Не проще ли было сразу сказать мне, что я забыла, разве нет?
− Легче, без сомнений, − согласился Дрисколл, поправляя пурпурную остроконечную шляпу на голове. − Не совсем не так весело.
17:41
Вестибюль у входа (а, точнее, у выхода)
Она ещё пять раз возвращалась обратно от двери, прежде чем покинула комнату. Напоминания варьировались от поистине важных («Тебе, наверняка, понадобятся маггловские деньги») до очевидно смехотворных («Не берешь антидот для Веритассерума? С ума сошла?»). Зато теперь Минерва смело могла сказать, что подготовлена к практически любой неожиданности. Вообще-то, если Министерство похитит её и вольёт в глотку Веритассерум, ей придётся ответить на все вопросы честно. Но так как она и так уже это сделала, то не видела в этом большой проблемы. Кроме того, Дрисколл вовлёк её в пространную дисскусию по поводу того, брать ли очки. Очки, в конце концов, одержали победу, но только потому, что Минерва слишком долгие годы привыкала к ним, чтобы теперь пренебречь ими лишь ради шика.
В вестибюле почти никого не было, за исключением учеников время от времени проходящих в Большой Зал на ужин. Длинные тени, пролегшие в холле, скрывали большую его часть в полумраке, и пасмурная погода снаружи не особенно добавляла света. Так что Минерва подумала, что ей вполне могло всего лишь показаться, что за ней кто-то наблюдает. Могло показаться. Однако она почему-то в этом сомневалась.
Она уверенно направилась к подземельям, как будто её совершенно ничего не тревожило. По спине пробежали мурашки, а всё её внимание сосредоточилось на боковом зрении. Она готова была поклясться, что заметила какое-то движение справа от себя. Движение, безусловно, не ученика. Ни один ученик не двигался так незаметно и так продуманно. Даже Джеймс Поттер не умел бесшумно красться по мраморному полу.
Аврор, догадалась она. За ней следил Аврор.
Какая прелесть.
Дамбльдор как-то сказал ей, что у каждого в жизни бывают моменты, когда приходится выбирать между здравым смыслом, хорошими манерами и возможностью повеселиться. Минерва поверила ему тогда и частенько с понимающей улыбкой вспоминала эти слова. Здравый смысл требовал идти дальше в подземелья, воспользоваться там запасным выходом, и в своей кошачьей форме спуститься по извилистой тропинке к озеру, как она и собиралась сделать с самого начала. Хорошие манеры предполагали возвращение в спальню, и признание поражения, так как её заметил Аврор.
Возможность повеселиться толкала её прямиком к парадному входу.
По её лицу промелькнула легкая усмешка, когда она потянула на себя тяжёлую дверь.
17:43
Площадка перед входом
Минерва быстро спустилась по каменным ступенькам, на ходу натягивая капюшон, и мысленно принесла благодарность материнской заботе Дрисколла, как только холодные дождевые капли коснулись лица. Она пошла по длинной дорожке, ведущей к Хогсмиду, и уже почти потеряла из виду замок, когда услышала, как дверь со скрипом раскрылась и оттуда показалась тёмная фигура.
Она продолжала идти, пока не скрылась из виду, после чего нырнула в кусты, где и трансформировалась. Превращение в животное являлось довольно своеобразным ощущением, если вызывалось внешним воздействием, как например, когда тебя превращает в хорька выживший из ума учитель по защите от черной магии. Однако, когда делаешь это сам, ощущения были столь же естественными, как потягивание. Вообще-то, иногда это было просто ощущением освобождения, как случилось и на этот раз.
Минерва выпустила когти и до основания опустила их в землю под лапами. По сравнению с состоянием постоянной готовности к вызову к Амбридж …в общем, можно с уверенностью сказать, что так расслабленно она не чувствовала себя весь день.
Окинув взглядом окрестности, Минерва отметила три важные вещи. Во-первых, листва куста, за которым она притаилась, была внизу достаточно густой, чтобы более-менее её скрыть. Во-вторых, Прадфут торопливо шёл следом за ней, не особенно обращая внимания на саму дорогу. И, в-третьих, у дорожки был довольно крутой склон, сплошь покрытый грязью (благодаря никудышной погоде), который круто вел вниз в ещё более глубокую грязь.
Право, у неё просто не было иного выбора, кроме как метнуться стрелой из-за кустов и запутаться ловко у него в ногах, оправив кувыркаться вниз по склону прямо в грязищу. Допустим, у неё была некоторая свобода выбора в том, как долго простоять там, торжествуя, но крайне незначительная.
Когда, наконец, самодовольство Минервы было утолено, она удовлетворенно мурлыкнула и рысью припустила вдоль дороги. Конечно, теперь она могла опоздать на ужин, но это вполне того стоило.
17:56
Лондон
Через несколько минут она появилась на аллее за «Дырявым котлом». Лёгкая усмешка всё ещё не сошла с её лица.
Первым делом Минерва отметила, что газеты действительно не врали о жаре в Лондоне. Она провела здесь всего несколько секунд и уже почувствовала как тут жарко. Она также заметила, что с неё ручьями льётся вода, но тут же справилась с этим быстрым заклинанием. Минерва стянула плащ, открыла заднюю дверь и зашла в ветхий старый бар.
− Добрый вечер, профессор МакГонагалл! − радостно приветствовал её бармен Том. − Что будете заказывать?
− Прямо сейчас ничего, Том, − вежливо ответила она. − Я просто прохожу наружу.
− Па-нятно, − сказал он, после чего снова стал протирать стойку.
Порадовавшись, что он не пытался продолжить разговор, Минерва прошла прямиком через бар и вышла наружу на оживлённую маггловскую улицу. Никто из прохожих не взглянул на неё, каждый слишком погруженный в собственные мысли, чтобы заинтересоваться ею. Это полностью устраивало Минерву.
Она взглянула наверх и заметила вдалеке башню с часами. Если не поторопиться, она опоздает на несколько минут. Конечно, такое ей не свойственно, но вполне оправданно, учитывая обстоятельства. В конце концов, хотела бы она посмотреть, как другие бы управились быстрей на её месте. И всё же она быстро перешла на другую улицу и такие мелкие преграды, как встретившееся измученное семейство с восемью орущими детишками, не замедляли её шага. Вообще-то она чуть не прокляла парочку детей, просто потому, что на её вкус они выглядели слишком противными и орали во всё горло без какой-то очевидной причины.
Она заметила маленький итальянский ресторан, в котором у неё был намечен ужин.
− Минерва, − позвал её обрадованный голос. − Слава Богу, ты пришла, я уже начала волноваться.
Минерва подняла глаза и увидела ждавшую её статную женщину в баклажанного цвета пальто. Эммелин Вэйнс: владелица «Современной Трасфигурации» и других журналов, член «Ордена феникса», козерог и одна из ближайших подруг Минервы в течении пятидесяти лет. Минерва тепло улыбнулась.
− Эммелин, − поприветствовала она. − Ах, как я рада тебя видеть.
Женщины крепко обнялись.
− Заходим? − спросила Эммелин, показывая на ресторан за ними.
− Разумеется.
− Чудесно, − прощебетала Эммелин. − Начнем с главного, расскажи, как прошёл твой день.
Брови Минервы взлетели вверх.
− Осторожней со своими желаниями, − предупредила она.